Из стенограммы интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова программе "Вести в субботу" телеканалов "Россия" и "Вести-24", 10 февраля 2009 года

Вопрос: Прологом к саммиту ОДКБ, который прошел в Москве, были заявления президента Киргизии о желании киргизского руководства закрыть американскую базу в Манасе. Строго говоря, это - вопрос киргизско-американских отношений, и решать его следует на киргизско-американских переговорах, однако, присутствие России в данном случае очевидно. Мой вопрос немного о другом. Если посмотреть на карту, то продолжать операцию в Афганистане без базы в Манасе американцам будет тяжело. Афганистан является классическим примером такой общей угрозы, с которой предстоит бороться и впредь. А что дальше? База в Манасе закрывается и все - или, например, можно пофантазировать относительно того, что она может превратиться, допустим, в совместную базу НАТО и ОДКБ? Прошу прощения за такое преувеличение.

C.В.Лавров: Вы совершенно справедливо сказали, что вопрос о том, размещать ли на своей территории иностранные военные базы или нет, относится к компетенции суверенных государств, и решение, которое киргизское руководство принимало, было принято именно таким образом. Могу лишь напомнить о том, что в течение последних трех лет в киргизском парламенте, в киргизском обществе периодически возникали вопросы о том, нужна ли эта база и стоит ли овчинка выделки. Нам недавно напоминали о происходивших на этой базе многочисленных инцидентах, в ходе одного из которых был убит гражданин Киргизии. Граждане Киргизии становились жертвами дорожно-транспортных происшествий с участием военнослужащих этой американской базы. Определенный ущерб был нанесен и экологии. С учетом этого с пониманием отношусь к тому, что эта тема звучала в киргизском обществе достаточно остро.

Что касается влияния того или иного решения, в частности, решения киргизского руководства о закрытии американской базы в Манасе, на возможности бороться с терроризмом и наркотрафиком в Афганистане, то думаю, что к данному вопросу следует подходить комплексно. Имеется масса возможностей наращивания потенциала антитеррористической коалиции. Об этом говорил Президент Д.А.Медведев на той самой пресс-конференции, где Президенту Бакиеву был задан вопрос о судьбе военной базы Соединенных Штатов в Манасе. Тогда он особо отметил нашу готовность к взаимодействию со странами антитеррористической коалиции, которая, кстати, подтверждается и дополнительными конкретными фактами. Буквально несколько дней назад американская сторона обратилась к нам с просьбой задействовать подписанную в апреле прошлого года договоренность между Россией и НАТО о транзите через российскую территорию невоенных грузов для нужд Международных сил содействия безопасности. Практически через сутки мы дали на это согласие и теперь ожидаем, когда американские партнеры будут готовы конкретно предоставить нам запрос о количестве и характере грузов. Как только это произойдет, мы дадим соответствующее разрешение.

Вопрос: И все-таки возможны или нет подобного рода операции в Афганистане без Манаса?

С.В.Лавров: Безусловно, возможны. И если я правильно понял официальных американских представителей, представителей Пентагона, то, по их мнению, закрытие базы в Манасе не повлияет на эффективность действий США в антитеррористической операции.

Вопрос: Многие годы Организация Договора о коллективной безопасности стремилась к тому, чтобы у нее возникли системные отношения с НАТО. В НАТО предпочитали строить отношения с отдельно взятыми странами - Россией, Казахстаном, Киргизией и так далее. Можно ли предположить, что решение саммита ОДКБ о создании Коллективных сил оперативного реагирования дает своего рода толчок возникновению системных отношений не с отдельными странами ОДКБ, а с ОДКБ - организацией, которая, как новый военно-политический союз, выступает единым фронтом в отношениях с НАТО, в свою очередь, признающей ОДКБ?

С.В.Лавров: Проблема, которая, в последние годы проявлялась в отказе НАТО от предложений ОДКБ взаимодействовать по Афганистану, заключается, конечно же, в идеологии. Это идеологизированная позиция, отражающая нежелание некоторых членов НАТО - повторю, там далеко не все против этого выступают - просто признать ОДКБ в качестве равноправного партнера. На мой взгляд, подобная позиция наносит ущерб нашим общим целям, хотя постепенно осознание реальности пробивает себе дорогу.

Операция, которая ежегодно проводится государствами - участниками ОДКБ по пресечению наркопотоков из Афганистана в Центральную Азию и называется "Канал", уже привлекает внимание и практическую заинтересованность различных стран, в т.ч. многих стран - членов НАТО. Члены ОДКБ регулярно приглашают страны НАТО в индивидуальном порядке для участия в этой операции в качестве наблюдателей, и в настоящее время уже порядка 20 государств так или иначе к этой операции подключаются, пока, правда, в качестве наблюдателей. Так что практическая заинтересованность налицо, а вот оформить эту практическую заинтересованность в правовом, политическом плане из-за позиции меньшинства членов Североатлантического альянса пока не получается. Не могу судить о том, насколько создание Коллективных сил оперативного реагирования ОДКБ повлияет на готовность НАТО взаимодействовать. Мы сделали в рамках ОДКБ этот шаг не для того, чтобы Организация Договора о коллективной безопасности стала более привлекательной для Североатлантического альянса. Наша цель заключается в том, чтобы повысить эффективность наших общих действий по пресечению угроз, о которых идет речь в принятом Советом коллективной безопасности решении. Прежде всего, это борьба с агрессией, терроризмом, наркотрафиком, организованной преступностью и, конечно же, совместные действия по преодолению последствий стихийных бедствий и чрезвычайных ситуаций. То есть это те темы, которые регулярно приобретают остроту в регионе, и нам в любом случае необходимо самим думать о том, как более эффективно эти проблемы решать. Если НАТО захочет взаимодействовать с нами в той же антитеррористической, антинаркотической сфере, в борьбе с организованной преступностью - а все это имеет прямое отношение к ситуации в Афганистане и вокруг него - то мы, конечно, будем к этому готовы.

Вопрос: А меньшинство НАТО - это те страны, войска которых как раз находятся в Афганистане, или какие-то другие?

С.В.Лавров: Не буду отвечать на этот вопрос, поскольку, повторю, это право НАТО соглашаться или не соглашаться с предложением ОДКБ о сотрудничестве. Но то, что такое сотрудничество, включая содействие решению поставленных самой НАТО задач для своих сил в Афганистане, пошло бы всем на пользу, у меня сомнений не вызывает.

Вопрос: Сергей Викторович, наше интервью выходит в День дипломатического работника. Отмечается он седьмой год. Но этот год очень необычный: глобальный экономический кризис, тектонические сдвиги в мировой политике, в мировой экономике. В какой форме российская дипломатия встречает свой профессиональный праздник?

С.В.Лавров: Думаю, что было бы нескромным говорить, что мы подошли к нашему празднику без каких-либо проблем. Пределов для совершенствования нет. Но то, что результаты прошлого года я расценил бы со знаком плюс, это действительно так. Это мое искреннее мнение. И российское руководство тоже исходит из того, что во внешнеполитическом плане год был полезным. По известным причинам он сложнее, чем предыдущие годы: это и кавказский кризис, и глобальный финансовый кризис, в конце прошлого-начале нынешнего года добавились кризисы в секторе Газа и кризис с поставками энергоносителей в Европу.

Создался клубок достаточно неприятных проблем. Но то, как эти проблемы были преодолены, насколько более ясной после этих событий стала ситуация в мире и в Европе, дает надежду на то, что вести дела с нашими партнерами будет проще. Надеюсь, многое стало более понятным как нам, так и им. Теперь уже нет каких-то поводов для того, чтобы прятаться от реальных проблем, которые нам нужно решать сообща. Это касается в первую очередь проблем европейской, евро-атлантической безопасности, где накопилось много очень проблемного потенциала и где проявилась несостоятельность существующих структур.

Мы уже упоминали НАТО, ОДКБ. Наличие структур, которые действуют в сфере безопасности, но не могут наладить взаимодействие между собой, не могут достичь каких-то договоренностей о том, как им сотрудничать, а не пытаться идеологизировать отношения друг с другом, само по себе уже является предметом для разговора. И мы хотим, чтобы та большая работа над новым договором о евро-атлантической безопасности, в пользу которой высказался Президент Д.А.Медведев, началась как можно скорее. И чтобы мы честно, не пытаясь никого обыграть или обмануть, начали разговор о том, как нам дальше обеспечивать давно согласованный между нами принцип. А именно, что никто на этом евро-атлантическом пространстве не будет обеспечивать свою безопасность за счет ущемления безопасности любого другого государства на этом пространстве. Вот о чем идет речь. И наши конкретные предложения, которые мы довели до сведения наших партнеров и в ОБСЕ, и в Совете Россия-НАТО, и в контактах с Европейским союзом, по-моему, вызвали практический интерес. Сейчас главное, чтобы их обсуждали по существу, а не пытались подойти к ним опять с какими-то идеологизированными стандартами из прошлой эпохи.

Вопрос: У меня всего один вопрос, как раз по существу. А вот эта новая система европейской безопасности, что она будет из себя представлять: некие новые соглашения по линии НАТО-Россия-ЕС, обновление ОБСЕ или что-нибудь иное?

С.В.Лавров: Все те, кто на этом пространстве занимается безопасностью, должны быть участниками этих переговоров. Это не только НАТО, не только Евросоюз, и, конечно, не только ОБСЕ, это и ОДКБ, СНГ, организации, в рамках которых военно-политические вопросы предметно рассматриваются и являются конкретным направлениями их деятельности.

Мы не предлагаем создавать каких-либо новых организаций, а также отменять или ликвидировать какие-либо из существующих организаций. Мы выступаем за то, чтобы все государства собрались вместе и на этом форуме были представлены все те организации, о которых мы сейчас говорили. Россия выступает за то, чтобы все мы рассмотрели нынешнюю ситуацию на основе упомянутого мною принципа, который был согласован давно и в рамках той же ОБСЕ, и в рамках Совета Россия-НАТО и который предполагает неделимость безопасности. Там прямо записано, что никто не должен предпринимать шаги в сфере обеспечения собственной безопасности, которые будут ущемлять безопасность любого другого участника этого процесса. Этот принцип существует и закреплен в политических, правовых документах, однако на практике не реализуется. Значит, где-то есть сбой в механизмах его воплощения в жизнь. Это касается и стратегической стабильности, и вопроса контроля над обычными вооружениями. Это касается и подходов к урегулированию конфликтов на этом пространстве. Безусловно, он действует и в отношении терроризма, и наркоугрозы, все это те сферы, где нам нужно усилия объединять, а не пытаться решать эти вопросы поодиночке, изолируя какое-то государство или какую-то организацию.

Таким образом мы рассчитываем, что, прежде всего, будет проведен конкретный профессиональный, неполитизированный разговор по вопросам, касающимся важнейших тем жизнедеятельности всех нас в Европе и в Евро-Атлантике. И только тогда, когда мы сможем понять, какое взаимодействие между всеми государствами и всеми организациями, действующими на этом пространстве в области безопасности, возможно наладить, мы и дадим ответ на вопрос о том, что же все-таки делать дальше. У нас нет готовых и каких-то заранее уже предрешенных ответов, рецептов. Мы хотим сообща вырабатывать коллективные механизмы реализации того принципа, которые мы коллективно согласовали.

11 февраля 2009 года